Публика не питала доверия к дебютам. Но Павликовский удерживал, сохранял в репертуаре «Драму Калины» несколько вечеров подряд, хотя в зрительном зале бывало едва по нескольку человек. И наконец преодолел сопротивление. Потом мы играли уже при переполненном зрительном зале.

Второй сезон мы закончили «Горштынским» Словацкого. Гетмана играл Хмелинский, Щенсного — Адвентович, Амелию — Сольская, Неизвестного — Геровский, Сфорку — Каминский, его жену — Войновская, Тромбониста — Роман. В этом спектакле директор восстановил обычно пропускавшуюся сцену разгадывания загадок Сфоркой и Тромбонистом. Достаточно взглянуть на фамилии исполнителей, чтобы представить себе, как она прошла. Впрочем, «Горштынский» целиком был поставлен и исполнен так тщательно, что надолго остался в памяти Львова. Роль старого конфедерата Горштынского я сохранил в своем репертуаре на протяжении почти сорока лет.

В течение этих двух сезонов мы старались подчинить труппу нашим требованиям, изменить стиль игры, убедить львовских актеров в правильности нашего направления, завоевать их доверие, превратить труппу в монолит, который не сможет сокрушить никакое уязвленное самолюбие. В конце концов тяжелым трудом мы добились этого. Другой ареной борьбы стал зрительный зал. Публика Львова жаждала беззаботного веселья, наслаждалась опереткой, в театре ей не хотелось слишком много размышлять, она скорее смотрела на него как на место развлечения. В Кракове в этом отношении были значительно более благоприятные условия. Во Львове проблемные пьесы, особенно с прогрессивной общественной тематикой, не захватывали. Необходимо было блестящей постановкой и отличным исполнением приучить общество к тематике, приверженцем которой был Павликовский. Положение усложнялось благодаря коварной работе Хеллера, который всячески порочил нового директора театра, делая предметом всеобщего обсуждения даже его личную жизнь. Но Хеллер и его пособники старательно умалчивали о том, что уже в первом сезоне труппа театра поглотила свыше 100 000 крон из личных средств Павликовского.

Это приводило к беспрерывным столкновениям и даже к боям между польскими и венгерскими горцами. Тогда это была настоящая война, правда, микроскопических размеров. При каждом удобном случае противники «ападали друг на друга, уничтожая с трудом нажитое ими имущество. Словом, старались всяческими способами вредить друг другу. Благодаря усилиям Замойского и профессора Львовского университета Освальда Бальзера в международном суде в Граце должно было, наконец, состояться окончательное решение по поводу Морского Ока. Вся общественность Подгалья, вся Польша напряженно ожидали приговора. Настроение было чрезвычайно возбужденное. Самые известные ученые и публицисты, используя все свои знания и умение, помогали разобраться в этом трудном вопросе.